21 июня 1547 года в Москве вспыхнул «великий пожар»
«Вошёл страх в душу мою и трепет в кости мои, смирился дух мой, умилился я и познал свои согрешения»? — так опишет в своих записях потрясение от грандиозного бедствия царь Иван IV Грозный, за полгода до трагедии торжественно венчавшийся на царство и ставший первым царём на Руси.
В 1547 году Москва готовилась к операции по взятию Казани. Главным оружием, которое должно было помочь в осуществлении этой цели, считался порох, накопленный в городе в огромном количестве. Подготовка к походу на Волгу велась долго и кропотливо. «Селитряной» повинностью были обложены не только крестьяне и посадский люд, с которых брали «по пуду пороха от 20 дворов, чей двор ни буди», но и Церковь. Правда, со священнослужителей брали меньше: «А с каждых шести попов по две гривенки зелья». Все эти запасы отправлялись в Москву, где складировались с нарушением техники безопасности.
По дошедшим до нас свидетельствам, огненное бедствие, охватившее столицу, началось 21 (по другим данным — 24) июня в церкви Крестовоздвиженского монастыря от горящей свечи. «От копеечной свечи Москва сгорела», — так стали говорить о маленьких причинах, повлёкших за собой грандиозные последствия. По преданию, пожар был предсказан Василием Блаженным. Накануне бедствия юродивый пришёл в монастырь и долго там молился в молчании со слезами. На следующий же день именно это место стало очагом пожара, а сильный ветер способствовал его быстрому распространению.
Сильный ветер, плотная деревянная застройка, отсутствие противопожарных мер безопасности, жаркое и засушливое лето («великий пожар» стал самым масштабным среди череды прокатившихся по столице весной и летом 1547 года возгораний) и огромные запасы пороха в городе — всё это стало причиной ужасных масштабов пожара.
Николай Карамзин пишет:
Огонь лился рекою, и скоро вспыхнул Кремль, Китай-город. Большой посад… Треск огня и вопль людей от времени до времени был заглушаем взрывами пороха, хранившегося в Кремле и других частях города.
Все запасы пороха были уничтожены, от огня сильно пострадали Кремль, Китай-город, большая часть посада, погибло более 2.5 тысяч человек (по некоторым сведениям, число погибших могло доходить до четырёх тысяч). Большинство москвичей остались без крова.
Огонь уничтожил многие столичные храмы со святынями. На великокняжеском дворе сгорела церковь Благовещения, в которой находился убранный золотом деисус работы Андрея Рублёва. Были также утрачены княжеские иконы греческого письма с драгоценными камнями. В числе разрушенных построек оказались дом митрополита и Чудов монастырь, в котором погибли 18 старцев и 8 слуг. При пожаре выгорели постройки Рождественского монастыря, а в Успенском соборе во время молебна пострадал митрополит Макарий — «опалеста ему очи от огня». Святителя спасли из горящего собора и увезли в Новинский монастырь. Ему удалось спасти икону Богоматери. Сгорела также церковь Вознесения. Из горящего храма удалось вынести мощи чудотворца Алексея.
Гибель икон стала причиной издания царём Иваном Грозным указа, по которому старинные иконы, доселе находившиеся в Великом Новгороде, Смоленске, Дмитрове, Звенигороде и других городах, должны были быть перевезены в пострадавшие от пожара соборы Кремля. После того, как восстановительные работы были завершены, некоторые особо чтимые иконы остались в Кремле. Так, Новгороду не вернули древнюю икону «Благовещение». В дальнейшем она нашла приют в стенах Успенского собора, где в XVIII её стали называть «Устюжским Благовещением». Во главе работ по восстановлению убранства кремлёвских соборов, пострадавших при пожаре, встал протопоп Сильвестр (в иночестве Спиридон), имевший в то время влияние на юного царя.
Священник Сильвестр сумел убедить государя, что пожары — гнев Божий, обрушившийся на Ивана за его неправедные поступки. Он произнёс обличительную речь в адрес юного царя, которая была воспринята благосклонно и сделала Сильвестра его приближённым. После подавления восстания, вспыхнувшего в народе в результате пожаров, Иван Грозный созвал первый Земский собор, где покаялся перед людьми за свой блуд, жестокость и злодеяния.
Сразу же после пожара царь Иван IV издал закон, обязывающий московских жителей иметь во дворах и на крышах домов бочки, наполненные водой, и веники на длинных шестах, которые, смоченные в воде, помогали в тушении залетевших искр. Для приготовления пищи предписывалось строить печи и очаги на огородах и пустырях вдали от жилых строений. Топить домашние печи летом строго возбранялось. Во избежание этого на печи накладывали восковую печать. В то же время появились первые ручные насосы для тушения пожаров — предки современных брандспойтов. Тогда такой насос называли «водоливная труба». Изменилась и городская планировка – теперь через каждые десять дворов велено было делать проулок для беспрепятственного доступа пожарных.
Правда, сама пожарная служба только формировалась. Первой службой пожарной охраны Москвы стали стрелецкие полки — первое регулярное войско в России и одно из первых в Европе.
Пожар имел и политические последствия. В столице начались волнения, лишившиеся крова люди искали виноватых в поджогах и колдовстве. Народная молва обвинила в случившемся непопулярных Глинских — родственников матери Ивана IV. Иван Грозный был внуком Анны Глинской – именно её колдовскому воздействию и приписала народная молва страшное деяние. Она якобы «вынимала сердца человеческие, да клала в воду, да тою водою, ездя по Москве, кропила, оттого Москва и выгорела».
Разгневанной толпой, возглавляемой палачом, в Успенский собор Кремля был приведён и там растерзан Юрий Глинский. Дальнейшая бесчеловечная расправа народа над родом Глинских была остановлена решительными действиями царя. Взбунтовавшуюся толпу вскоре усмирили, но от прежнего придворного величия бояр Глинских уже мало что осталось. Ивану Грозному удалось извлечь из этой ситуации немалую выгоду: он спас родственников от жестокой расправы и отстранил их от всяческого участия в управлении государством.
Источник: Живая молитва